Наблюдение за наблюдающим - 2
Oct. 28th, 2014 12:10 amЯ, аки господь потусторонний, сквозь щель пизды, из которой появился на свет мой герой, смотрю на мир и на то, что с моим героем в этом мире происходит. Значит ли это, что я сижу в пизде? О том нам неведомо. Мир еще долго будет скрывать от людей свои сокровенные тайны!
А теперь к делу. Мой герой - одутловатый Кунгуров, коего мы оставили на украинской границе недопущенным до тела Украины , улетел наконец в Россию. Выслали его из Борисполя обратно после суточного сидения в накопителе для таких, как он.
Как же Кунгурова встретила Родина? Ведь это же чертовски интересно, как Родина встречает людей, которых считает самостийными (а не посланными централизованно) поклонниками ополченцев.
"Родина встречала меня, да и всех, прилетевших из Киева, как потенциальных террористов. Вы когда-нибудь проходили досмотр в зоне прилета? А в питерском «Пулково» был не просто досмотр, а самый тщательный шмон в тюремном стиле. Ручная кладь не просто просвечивалась рентгеном, а досматривалась вручную. Весь мой маленький рюкзачок для ноутбука был выпотрошен, все телефоны включены, все зарядные устройства детально исследованы, бумажки перебраны, швы прощупаны (это реально только в тюрьме делают – так заточки ищут), после чего пустой рюкзак снова просвечен рентгеном. Столь же тщательно было исследовано содержимое моих карманов. Сюда бы еще овчарок – и сходство с пересылкой будет полным.
Занял шмон, конечно, изрядное количество времени. На возмущенные вопли пассажиров, спешащих на стыковочные рейсы, сотрудники службы безопасности бесстрастно отвечали, что отныне рейсы с Украины обслуживаются по высшему разряду, и все это «ради вашей безопасности». Но самое интересное было на паспортном контроле при пересечении границы. Граждане Украины, которых нашим рейсом прилетело совсем немного, прошли через отдельное окошко и довольно быстро. Контроль был таким же формальным, как и в «довоенные» времена. А вот россиян призывного возраста стражи рубежей Родины изучали с пристрастием, судя по тому времени, что они проводили у окошка, за которым сидели девушки-пограничницы.
Вот, наконец, очередь дошла и до меня. Пограничница была вежлива, и даже почти дружелюбна, но учинила мне настойчивый допрос: зачем, к кому, насколько я ездил на Украину и чем там занимался. Особенно подозрительным ей показалось то, что паспорт у меня потерт, помят и не раз промок. Черт меня дернул честно сознаться, что на Украину я так и не попал, потому что меня депортировали. Многозначительно хмыкнув, пограничница тут же начала тыкать наманикюренными ногтями по клавиатуре и внимательно вглядываться в монитор. Судя по количеству сделанных ею запросов, она проверила меня по пяти базам данным. То, что ни в одном из «черных списков» она мою фамилию не обнаружила, довело ее до высшей степени антитеррористической паранойи и она ласковым голосом предложила мне: «Пройдите вон туда, сейчас подойдет сотрудник».
Подошедший вскоре «сотрудник» с майорскими погонами о чем-то пошушукался в каморке с пограничницей, вышел оттуда с моим паспортом, повторил блиц-допрос и придав своему лицу степень предельной государственной озабоченности, пригласил меня проследовать в полицию. Минут десять я ждал возле отделения полиции, пока меня по своим базам данным пробивали менты. Ничего подозрительного они, видимо, не нашли, и это с их точки зрения было в высшей степени подозрительным. Вскоре из отделения вышли два майора – пограничный и полицай. Мой паспорт был в руках у полицейского. Майоры явно не знали, что со мной делать. Задерживать вроде не за что, в списках террористов я не значусь, но и отпускать им меня почему-то не хотелось. Немного помявшись, майор-полицай вежливо предложил мне присесть на диванчик и подождать «дежурного», который «хочет с вами побеседовать».
Ну, все ясно, придет гэбист, – подумал я, эти товарищи дюже охочи «побеседовать». Предчувствия не обманули. Буквально через пару минут ко мне стремительно приблизился тип в штатском, манерами похожий больше на вышколенного официанта, чем на офицера ФСБ. Поскольку опыт общения с товарищами в штатском у меня накопился уже преизрядный, я знал, что беседа закончится тем скорее, чем меньше слов я произнесу. Ибо на каждое произнесенное слово гэбисты любят задавать по три новых вопроса. Диалог с перманентно улыбающимся «дежурным», говорящим удивительно вкрадчивым голосом, состоялся примерно такой:
- С какой целью были на Украине, Алексей Анатольевич?
- Частный визит.
- А поподробнее можно?
- Нет.
- Почему же?
- Мои частные дела не должны беспокоить власти Российской Федерации.
- По какой причине вас не пропустили на Украину?
- Не знаю.
- А что сказали?
- Ничего.
- Совсем ничего?
- Совсем ничего.
- Но что-то ведь объяснили?
- Нет, только бумагу дали с решением об отказе во въезде в страну. Там все и написано.
- Можно глянуть?
- Да ради бога.
Увидев фитюльку, выданную укро-погранцами, гэбист был явно удивлен.
- Тут же ничего не видно, – разочарованно протянул он.
- Подарите им заправленный картридж, – съязвил я.
- Почему у вас куртка военная?
- Она гражданская.
- Мне кажется, что военная.
- А мне так не кажется.
- Откуда она у вас?
- Купил.
- Где?
- В Уфе.
«Дежурный» понял, что разговор зашел в тупик, и плавно подойти к главному вопросу, который его интересует, не удастся. Поэтому спросил в лоб:
- Вы, Алексей, Анатольевич, часом, не на Донбасс собирались?
- Через Киев? Я вообще-то с головой дружу.
- Теперь вы куда намерены направиться?
- Домой.
- Ну, тогда счастливого пути, - проворковал улыбчивый «дежурный», но мой паспорт почему-то отдал полицейскому майору, который провел меня через пограничников, подождал, пока я пройду таможенный контроль и передал меня в руки службы авиационной безопасности какой-то тетке сурового вида. Та изучила мой паспорт и допрос о моем визите в Киев повторился в очередной раз. Потом она поинтересовалась, почему это у меня в паспорте не стоит прописка. Я воспользовался этим для того, чтобы выручить свой документ.
- Как не стоит? – удивился я, - Давайте вам покажу.
- И правда, не стоит, - согласился я, пролистав паспорт. После этого его я положил себе в карман и спросил, есть ли у авиационной безопасности ко мне еще какие-нибудь вопросы.
- А можно еще ваш паспорт?
- Нет.
- Почему?
- Потому, что вы проверяете удостоверение личности у вылетающих пассажиров, а не у прибывающих.
- Ну, подождите тогда, я щас проверю.
И тетка принялась, видимо, колупаться в базах данных террористов. Но я, поскольку паспорт был у меня в кармане, не удостоив ее ответом, просто ушел. Да хоть запроверяйся…
В маршрутке я случайно оказался рядом с лысым мужиком лет 45, с которым летел одним рейсом. Если меня тормознули пограничники, то его подзадержала таможня. В его бауле, как он рассказывал, находились измерительные приборы для биохимии и на них долго проверяли документы, даже собаку приводили обнюхать. А то мало ли, может с их помощью наркотики делали."
Любопытно, правда? По телевизору - сплошная антиукраинская истерика с брызгами слюны, но при этом украинцев пускают легко, а вот защитников Русскаго мiра - шмонают, как террористов.
И это правильно. Глупо думать (хотя СМИ это и делают), что национал-предатели и "либерасты" устроят в Москве свержение Путина. А вот защитники ДНР-ЛНР - как раз те люди, которые ради ветреной идеи легко берутся за оружие. Взять того же Прилепина, коего теперь так любит наша пресса - интервью берут, по главным каналам в прайм-тайм кажут. Вот он в декабре 2011 года сорвался из своей дыры в Москву как раз делать революцию - хотел сыграть ту самую роль твердого наконечника в белоленточных протестах, какую сыграли боевики Правого сектора в интеллигентном поначалу майдановском протесте.
Прилепиных и кунгуровых и вправду надо опасаться. Кажется, власть это понимает.
А теперь к делу. Мой герой - одутловатый Кунгуров, коего мы оставили на украинской границе недопущенным до тела Украины , улетел наконец в Россию. Выслали его из Борисполя обратно после суточного сидения в накопителе для таких, как он.
Как же Кунгурова встретила Родина? Ведь это же чертовски интересно, как Родина встречает людей, которых считает самостийными (а не посланными централизованно) поклонниками ополченцев.
"Родина встречала меня, да и всех, прилетевших из Киева, как потенциальных террористов. Вы когда-нибудь проходили досмотр в зоне прилета? А в питерском «Пулково» был не просто досмотр, а самый тщательный шмон в тюремном стиле. Ручная кладь не просто просвечивалась рентгеном, а досматривалась вручную. Весь мой маленький рюкзачок для ноутбука был выпотрошен, все телефоны включены, все зарядные устройства детально исследованы, бумажки перебраны, швы прощупаны (это реально только в тюрьме делают – так заточки ищут), после чего пустой рюкзак снова просвечен рентгеном. Столь же тщательно было исследовано содержимое моих карманов. Сюда бы еще овчарок – и сходство с пересылкой будет полным.
Занял шмон, конечно, изрядное количество времени. На возмущенные вопли пассажиров, спешащих на стыковочные рейсы, сотрудники службы безопасности бесстрастно отвечали, что отныне рейсы с Украины обслуживаются по высшему разряду, и все это «ради вашей безопасности». Но самое интересное было на паспортном контроле при пересечении границы. Граждане Украины, которых нашим рейсом прилетело совсем немного, прошли через отдельное окошко и довольно быстро. Контроль был таким же формальным, как и в «довоенные» времена. А вот россиян призывного возраста стражи рубежей Родины изучали с пристрастием, судя по тому времени, что они проводили у окошка, за которым сидели девушки-пограничницы.
Вот, наконец, очередь дошла и до меня. Пограничница была вежлива, и даже почти дружелюбна, но учинила мне настойчивый допрос: зачем, к кому, насколько я ездил на Украину и чем там занимался. Особенно подозрительным ей показалось то, что паспорт у меня потерт, помят и не раз промок. Черт меня дернул честно сознаться, что на Украину я так и не попал, потому что меня депортировали. Многозначительно хмыкнув, пограничница тут же начала тыкать наманикюренными ногтями по клавиатуре и внимательно вглядываться в монитор. Судя по количеству сделанных ею запросов, она проверила меня по пяти базам данным. То, что ни в одном из «черных списков» она мою фамилию не обнаружила, довело ее до высшей степени антитеррористической паранойи и она ласковым голосом предложила мне: «Пройдите вон туда, сейчас подойдет сотрудник».
Подошедший вскоре «сотрудник» с майорскими погонами о чем-то пошушукался в каморке с пограничницей, вышел оттуда с моим паспортом, повторил блиц-допрос и придав своему лицу степень предельной государственной озабоченности, пригласил меня проследовать в полицию. Минут десять я ждал возле отделения полиции, пока меня по своим базам данным пробивали менты. Ничего подозрительного они, видимо, не нашли, и это с их точки зрения было в высшей степени подозрительным. Вскоре из отделения вышли два майора – пограничный и полицай. Мой паспорт был в руках у полицейского. Майоры явно не знали, что со мной делать. Задерживать вроде не за что, в списках террористов я не значусь, но и отпускать им меня почему-то не хотелось. Немного помявшись, майор-полицай вежливо предложил мне присесть на диванчик и подождать «дежурного», который «хочет с вами побеседовать».
Ну, все ясно, придет гэбист, – подумал я, эти товарищи дюже охочи «побеседовать». Предчувствия не обманули. Буквально через пару минут ко мне стремительно приблизился тип в штатском, манерами похожий больше на вышколенного официанта, чем на офицера ФСБ. Поскольку опыт общения с товарищами в штатском у меня накопился уже преизрядный, я знал, что беседа закончится тем скорее, чем меньше слов я произнесу. Ибо на каждое произнесенное слово гэбисты любят задавать по три новых вопроса. Диалог с перманентно улыбающимся «дежурным», говорящим удивительно вкрадчивым голосом, состоялся примерно такой:
- С какой целью были на Украине, Алексей Анатольевич?
- Частный визит.
- А поподробнее можно?
- Нет.
- Почему же?
- Мои частные дела не должны беспокоить власти Российской Федерации.
- По какой причине вас не пропустили на Украину?
- Не знаю.
- А что сказали?
- Ничего.
- Совсем ничего?
- Совсем ничего.
- Но что-то ведь объяснили?
- Нет, только бумагу дали с решением об отказе во въезде в страну. Там все и написано.
- Можно глянуть?
- Да ради бога.
Увидев фитюльку, выданную укро-погранцами, гэбист был явно удивлен.
- Тут же ничего не видно, – разочарованно протянул он.
- Подарите им заправленный картридж, – съязвил я.
- Почему у вас куртка военная?
- Она гражданская.
- Мне кажется, что военная.
- А мне так не кажется.
- Откуда она у вас?
- Купил.
- Где?
- В Уфе.
«Дежурный» понял, что разговор зашел в тупик, и плавно подойти к главному вопросу, который его интересует, не удастся. Поэтому спросил в лоб:
- Вы, Алексей, Анатольевич, часом, не на Донбасс собирались?
- Через Киев? Я вообще-то с головой дружу.
- Теперь вы куда намерены направиться?
- Домой.
- Ну, тогда счастливого пути, - проворковал улыбчивый «дежурный», но мой паспорт почему-то отдал полицейскому майору, который провел меня через пограничников, подождал, пока я пройду таможенный контроль и передал меня в руки службы авиационной безопасности какой-то тетке сурового вида. Та изучила мой паспорт и допрос о моем визите в Киев повторился в очередной раз. Потом она поинтересовалась, почему это у меня в паспорте не стоит прописка. Я воспользовался этим для того, чтобы выручить свой документ.
- Как не стоит? – удивился я, - Давайте вам покажу.
- И правда, не стоит, - согласился я, пролистав паспорт. После этого его я положил себе в карман и спросил, есть ли у авиационной безопасности ко мне еще какие-нибудь вопросы.
- А можно еще ваш паспорт?
- Нет.
- Почему?
- Потому, что вы проверяете удостоверение личности у вылетающих пассажиров, а не у прибывающих.
- Ну, подождите тогда, я щас проверю.
И тетка принялась, видимо, колупаться в базах данных террористов. Но я, поскольку паспорт был у меня в кармане, не удостоив ее ответом, просто ушел. Да хоть запроверяйся…
В маршрутке я случайно оказался рядом с лысым мужиком лет 45, с которым летел одним рейсом. Если меня тормознули пограничники, то его подзадержала таможня. В его бауле, как он рассказывал, находились измерительные приборы для биохимии и на них долго проверяли документы, даже собаку приводили обнюхать. А то мало ли, может с их помощью наркотики делали."
Любопытно, правда? По телевизору - сплошная антиукраинская истерика с брызгами слюны, но при этом украинцев пускают легко, а вот защитников Русскаго мiра - шмонают, как террористов.
И это правильно. Глупо думать (хотя СМИ это и делают), что национал-предатели и "либерасты" устроят в Москве свержение Путина. А вот защитники ДНР-ЛНР - как раз те люди, которые ради ветреной идеи легко берутся за оружие. Взять того же Прилепина, коего теперь так любит наша пресса - интервью берут, по главным каналам в прайм-тайм кажут. Вот он в декабре 2011 года сорвался из своей дыры в Москву как раз делать революцию - хотел сыграть ту самую роль твердого наконечника в белоленточных протестах, какую сыграли боевики Правого сектора в интеллигентном поначалу майдановском протесте.
Прилепиных и кунгуровых и вправду надо опасаться. Кажется, власть это понимает.