![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Но для начала дам слово господину Славе Рабиновичу из Фейсбука:
"Не. Писец начался гораздо раньше.
Когда Андрей Илларионов, советник президента Путина по экономическим вопросам, был изгнан с этой должности и из страны.
Потом та же участь постигла Алексея Кудрина, в должности Министра финансов, но без эмиграции.
Потом, уже в мае 2013 года, похожая участь постигла Сергея Гуриева, с эмиграцией.
Можно ещё долго перечислять имена различных советников или потенциальных советников – Сергей Алексашенко, Георгий Сатаров, Евсей Гурвич, и т.д.
Нет, все не годные.
Один Сергей Глазьев годен, мудак, дебил, кретин, идиот, дегенерат, черносотенец – и, по совместительству, академик.
Достойный выбор, вместо тех, негодных."
Почему же он называет Глазьева академиком, мудаком и прочими меткими и крайне справедливыми наименованиями? Потому что Глазьев глуп. А его действия приведут к жопе. О чем честно рассказывает К. Юдаева - первый зампред Центробанка РФ. Читайте...
В последние полтора года возникли новые серьезные вызовы для экономической политики. Темпы роста, и так невысокие, снизились практически до нуля. При этом безработица сокращается, а загрузка
рабочей силы остается высокой, то есть на рынке труда нет свободных резервов для быстрого наращивания производства. Наоборот, ситуация скорее свидетельствует о дефиците рабочей силы. Поведение инфляции больше соответствует положению на рынке труда, чем динамике ВВП: при наличии каких-либо шоков инфляция начинает расти, а замедление выпуска не оказывает на нее заметного действия.
Геополитические факторы только усугубили сложившиеся тенденции. На фоне усиления неопределенности темпы роста еще больше замедлились. После скачка курса, во многом спровоцированного «внутренним оттоком капитала», то есть перекладыванием сбережений российских компаний и граждан в безналичную и наличную валюту, инфляция также стала повышаться. Здесь возникает вопрос: какую политику в этой ситуации проводить? Ответ зависит от диагноза. Если рассматривать текущее положение как циклическое замедление экономики, обычно сопровождающееся ростом безработицы и замедлением инфляции, то можно использовать монетарное стимулирование (бабло вбрасывать в экономику, снижая кредитную ставку, например - А.Н.).
Если рассматривать его как структурное замедление, сопровождающееся ограничениями со стороны производства — в нашем случае демографическими тенденциями на фоне проблем с бизнес-климатом, то монетарное стимулирование будет вредным, так как вызовет стагфляцию, то есть разгонит инфляцию
без ускорения экономического роста.
Соответствующих примеров много. Классический случай — стагфляция в США в 1970-е годы, когда и возник этот термин. Экономический спад в США начался примерно в 1973 г. в связи с резким ростом цен на нефть. Опираясь на доминировавшую тогда кейнсианскую традицию, ФРС попыталась стимулировать спрос с помощью денежно-кредитной политики. Однако в условиях структурного шока, или шока предложения, а не спроса (неготовности структуры экономики США к высоким ценам на нефть), эта политика практически не оказала влияния на темпы экономического роста. Но резко ускорилась инфляция, достигнув 15%.
Этот эпизод стимулировал развитие макроэкономической науки — появилась так называемая supply side economics («экономика предложения»). Выход из стагфляции был показательным. Президент ФРС
П. Волкер в 1980 г. резко ужесточил денежно-кредитную политику, и через два года, пережив серьезный кризис, экономика США вошла в фазу низкой инфляции. После этого начался 25-летний период бурного экономического роста, который принято связывать со структурными реформами Р. Рейгана. «Рейганомика» включала существенную экономическую либерализацию, в том числе финансового рынка.
В последнее время термин «стагфляция» стали применять к ситуации в Японии. Изменение денежно-кредитной политики в стране способствовало переходу от дефляции к инфляции, но на экономическом росте это не сказалось. Похожие эпизоды имели место и в России. Наиболее известный пример — 1992 г. После либерализации цен инфляция к маю уже постепенно стабилизировалась, но Центральный банк РФ начал выдавать целевые кредиты для поддержания экономики (Это то, что сейчас предлагают Калашников и Глазьев - А.Н.). При этом продолжалось эмиссионное финансирование бюджета. В результате к концу года инфляция резко выросла. Это, возможно, лишь усугубило экономический
спад, ведь бизнес был озабочен не развитием производства, а защитой сбережений от
инфляции. Вряд ли кто-то в России хотел бы снова пережить такой опыт.
Признаков того, что текущее замедление роста ВВП в России носит [именно] структурный характер, довольно много. Однако человеческая природа такова, что хочется найти простой выход из создавшейся ситуации."
И еще, ответ на вопрос, почему Центробанк так усиленно борется с инфляцией:
"Как выбирают цели по инфляции? В принципе цель может быть любой, даже 100%. Стандартная цель в развитых странах 2—2,5%. Удержание инфляции на этом уровне в течение длительного времени существенно повышает уровень доверия к национальной валюте и национальной финансовой системе. Боязнь инфляции в таких странах не препятствует тому, чтобы люди и бизнес держали сбережения в национальной валюте. Обычные люди фактически перестают реагировать на изменение валютного курса, поскольку он не оказывает заметного влияния на покупательную способность их доходов и сбережений. Бизнес не стремится менять цены при снижении курса, а в случае роста спроса на свою продукцию скорее повысит выпуск, чем цены. Именно это позволяет проводить контрциклическую денежно-кредитную политику. Ее смягчение неминуемо ведет к снижению валютного курса. Чтобы такая политика была эффективной, люди не должны реагировать на нее, покупая иностранную валюту, а компании — немедленно повышая цены.
В странах с формирующимся рынком, к которым относится Россия, обычно велики колебания одних групп товаров по отношению к другим. Вот почему в этих странах инфляцию чаще таргетируют на уровне, близком к 4%."
"Не. Писец начался гораздо раньше.
Когда Андрей Илларионов, советник президента Путина по экономическим вопросам, был изгнан с этой должности и из страны.
Потом та же участь постигла Алексея Кудрина, в должности Министра финансов, но без эмиграции.
Потом, уже в мае 2013 года, похожая участь постигла Сергея Гуриева, с эмиграцией.
Можно ещё долго перечислять имена различных советников или потенциальных советников – Сергей Алексашенко, Георгий Сатаров, Евсей Гурвич, и т.д.
Нет, все не годные.
Один Сергей Глазьев годен, мудак, дебил, кретин, идиот, дегенерат, черносотенец – и, по совместительству, академик.
Достойный выбор, вместо тех, негодных."
Почему же он называет Глазьева академиком, мудаком и прочими меткими и крайне справедливыми наименованиями? Потому что Глазьев глуп. А его действия приведут к жопе. О чем честно рассказывает К. Юдаева - первый зампред Центробанка РФ. Читайте...
В последние полтора года возникли новые серьезные вызовы для экономической политики. Темпы роста, и так невысокие, снизились практически до нуля. При этом безработица сокращается, а загрузка
рабочей силы остается высокой, то есть на рынке труда нет свободных резервов для быстрого наращивания производства. Наоборот, ситуация скорее свидетельствует о дефиците рабочей силы. Поведение инфляции больше соответствует положению на рынке труда, чем динамике ВВП: при наличии каких-либо шоков инфляция начинает расти, а замедление выпуска не оказывает на нее заметного действия.
Геополитические факторы только усугубили сложившиеся тенденции. На фоне усиления неопределенности темпы роста еще больше замедлились. После скачка курса, во многом спровоцированного «внутренним оттоком капитала», то есть перекладыванием сбережений российских компаний и граждан в безналичную и наличную валюту, инфляция также стала повышаться. Здесь возникает вопрос: какую политику в этой ситуации проводить? Ответ зависит от диагноза. Если рассматривать текущее положение как циклическое замедление экономики, обычно сопровождающееся ростом безработицы и замедлением инфляции, то можно использовать монетарное стимулирование (бабло вбрасывать в экономику, снижая кредитную ставку, например - А.Н.).
Если рассматривать его как структурное замедление, сопровождающееся ограничениями со стороны производства — в нашем случае демографическими тенденциями на фоне проблем с бизнес-климатом, то монетарное стимулирование будет вредным, так как вызовет стагфляцию, то есть разгонит инфляцию
без ускорения экономического роста.
Соответствующих примеров много. Классический случай — стагфляция в США в 1970-е годы, когда и возник этот термин. Экономический спад в США начался примерно в 1973 г. в связи с резким ростом цен на нефть. Опираясь на доминировавшую тогда кейнсианскую традицию, ФРС попыталась стимулировать спрос с помощью денежно-кредитной политики. Однако в условиях структурного шока, или шока предложения, а не спроса (неготовности структуры экономики США к высоким ценам на нефть), эта политика практически не оказала влияния на темпы экономического роста. Но резко ускорилась инфляция, достигнув 15%.
Этот эпизод стимулировал развитие макроэкономической науки — появилась так называемая supply side economics («экономика предложения»). Выход из стагфляции был показательным. Президент ФРС
П. Волкер в 1980 г. резко ужесточил денежно-кредитную политику, и через два года, пережив серьезный кризис, экономика США вошла в фазу низкой инфляции. После этого начался 25-летний период бурного экономического роста, который принято связывать со структурными реформами Р. Рейгана. «Рейганомика» включала существенную экономическую либерализацию, в том числе финансового рынка.
В последнее время термин «стагфляция» стали применять к ситуации в Японии. Изменение денежно-кредитной политики в стране способствовало переходу от дефляции к инфляции, но на экономическом росте это не сказалось. Похожие эпизоды имели место и в России. Наиболее известный пример — 1992 г. После либерализации цен инфляция к маю уже постепенно стабилизировалась, но Центральный банк РФ начал выдавать целевые кредиты для поддержания экономики (Это то, что сейчас предлагают Калашников и Глазьев - А.Н.). При этом продолжалось эмиссионное финансирование бюджета. В результате к концу года инфляция резко выросла. Это, возможно, лишь усугубило экономический
спад, ведь бизнес был озабочен не развитием производства, а защитой сбережений от
инфляции. Вряд ли кто-то в России хотел бы снова пережить такой опыт.
Признаков того, что текущее замедление роста ВВП в России носит [именно] структурный характер, довольно много. Однако человеческая природа такова, что хочется найти простой выход из создавшейся ситуации."
И еще, ответ на вопрос, почему Центробанк так усиленно борется с инфляцией:
"Как выбирают цели по инфляции? В принципе цель может быть любой, даже 100%. Стандартная цель в развитых странах 2—2,5%. Удержание инфляции на этом уровне в течение длительного времени существенно повышает уровень доверия к национальной валюте и национальной финансовой системе. Боязнь инфляции в таких странах не препятствует тому, чтобы люди и бизнес держали сбережения в национальной валюте. Обычные люди фактически перестают реагировать на изменение валютного курса, поскольку он не оказывает заметного влияния на покупательную способность их доходов и сбережений. Бизнес не стремится менять цены при снижении курса, а в случае роста спроса на свою продукцию скорее повысит выпуск, чем цены. Именно это позволяет проводить контрциклическую денежно-кредитную политику. Ее смягчение неминуемо ведет к снижению валютного курса. Чтобы такая политика была эффективной, люди не должны реагировать на нее, покупая иностранную валюту, а компании — немедленно повышая цены.
В странах с формирующимся рынком, к которым относится Россия, обычно велики колебания одних групп товаров по отношению к другим. Вот почему в этих странах инфляцию чаще таргетируют на уровне, близком к 4%."
