Писатель Лукьяненко фигурально обосрался
Dec. 28th, 2014 07:53 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
a_nikonovНу, наделало шуму моё открытое письмо к народу , надо сказать... И охранительный журнальчик "Однако" на него отреагировал, и пухлый писатель Лукьяненко в своем блоге решил отомстить мне за высказанное мною мнение, глумливо рассказав о нашей давней встрече. Унизить, наверное, хотел... Наврал, конечно, изрядно, но тут уж ничего не попишешь: фантаст, чего с него возьмешь! Заодно почему-то лягнул порядочного и светлого человека Леонида Каганова - просто под руку, как говорится, подвернулся.
Надеюсь, вы уже прочли версию нашей встречи от Лукьяненки?.. Прочтите непременно! А потом приступайте к дальнейшему чтению моего поста. Мне от народа скрывать нечего. Даже обгадившегося фантаста от вас скрывать не стану.
Много лет тому назад одно из изданий попросило меня сделать интервью с модным о ту пору фантазёром Лукьяненко. Нет проблем! Я лучший интервьюер в стране, мне человека препарировать - как два пальца в анатомичке. Поэтому, сунув в карман диктофон, я отправился резать очередного.
Пухлый самодовольный автор подростковых романов встретил меня в своей квартире в весьма добродушном расположении духа. И было ясно, почему: жизнь пухлого складывалась весьма удачно, его стали иногда приглашать на телевидение, к нему вон целый инервьюер пришел интересоваться его взглядами на жисть - разве плохо?
Для меня плохо. Я самодовольных типов страсть как не люблю. Вообще, задача интервьюера - вынуть из подопытного кролика душу. А для этого его нужно вывести на эмоцию, вот тогда он сам обосрётся и начнет городить разные приятные уху интервьюера глупости.
Людей самодовольных, а значит, недалеких, вывести их себя просто. И уж совсем просто приколоть собачников. Дело в том, что собачник - это диагноз. Собачники своих псов очень нервно любят - больше, чем людей. Так, например, Ярмольник готов был человека убить за бродячего пса, о чем не скрывая и сообщал.
А тут прямо в прихожую на меня выбежали две малых собачки и залились звонким визгливым лаем.
- Какие собачки у вас бессмысленные, - бросил я, снимая обувь.
Собачки и впрямь были совсем не сторожевые, но мой легчайший укол поразил самодовольного пухлого прямо в сердце. Его лицо изменилось в одну секунду! Оно огорчилось и посуровело до такой степени трагичности, что вошедшая в тот момент с кухни жена тоже мгновенно потеряла улыбку и прямо при мне тревожно спросила мужа:
- Что случилось?
Казалось, в доме разбился сосуд с трагедией. Один я оставался невозмутимым и просто излучал благожелательность, как подобает гостю. Мы прошли в комнату писателя, где у него стоит специальный шкафчик для бережного сбора литературных наград и премий со всяческих слётов фантастов. Видно было, что свои награды писатель любит не меньше собачек. У меня такие фигурки и медальки, включая правительственные награды, тоже есть, но, я, признаться, не вдруг и вспомню, где они валяются. А тут - целый шкаф самолюбования!
И вот на что я сразу обратил внимание. Перед выдачей своих откровений Лукьяненко взгромоздился на высокое кресло, а меня усадил на низкий диван, в который я просто провалился, глядя снизу вверх на Гуру, который уже открыл рот, намереваясь, видимо, учить и довлеть. Я этот прием знаю.
- Нет-нет, дорогой мой, - сразу сказал я клиенту, встав. - Я тут сидеть не буду. Двайте-ка мне другое кресло, чтобы наши глаза находились на одном уровне.
И вот тут Лукьяненко пишет, будто выгнал меня. Пиздит, как фраер. Случилось ровно обратное! Он покорно встал и пошел в другую комнату за креслом (или за стулом, не помню сейчас). Принес. И таки дал мне пространное интервью!
Я его потом даже где-то опубликовал, как всегда вволю поиздевавшись над клиентом, поскольку последний был совершенно невменяем. Он, как когда-то Глазунов, с пафосом гнал мне расписные телеги про патриотизм, про библию, про высокие духовные ценности... И я в тот момент понял, почему он пишет столь подростково-пубертатные вещи. Потому что он сам еще не вышел из возраста юношеского рыцарского максимализма. И сам не понимает этого, ему уже кажется, что он мудрый гуру.
А он просто великовозрастный дурачок.
Надеюсь, вы уже прочли версию нашей встречи от Лукьяненки?.. Прочтите непременно! А потом приступайте к дальнейшему чтению моего поста. Мне от народа скрывать нечего. Даже обгадившегося фантаста от вас скрывать не стану.
Много лет тому назад одно из изданий попросило меня сделать интервью с модным о ту пору фантазёром Лукьяненко. Нет проблем! Я лучший интервьюер в стране, мне человека препарировать - как два пальца в анатомичке. Поэтому, сунув в карман диктофон, я отправился резать очередного.
Пухлый самодовольный автор подростковых романов встретил меня в своей квартире в весьма добродушном расположении духа. И было ясно, почему: жизнь пухлого складывалась весьма удачно, его стали иногда приглашать на телевидение, к нему вон целый инервьюер пришел интересоваться его взглядами на жисть - разве плохо?
Для меня плохо. Я самодовольных типов страсть как не люблю. Вообще, задача интервьюера - вынуть из подопытного кролика душу. А для этого его нужно вывести на эмоцию, вот тогда он сам обосрётся и начнет городить разные приятные уху интервьюера глупости.
Людей самодовольных, а значит, недалеких, вывести их себя просто. И уж совсем просто приколоть собачников. Дело в том, что собачник - это диагноз. Собачники своих псов очень нервно любят - больше, чем людей. Так, например, Ярмольник готов был человека убить за бродячего пса, о чем не скрывая и сообщал.
А тут прямо в прихожую на меня выбежали две малых собачки и залились звонким визгливым лаем.
- Какие собачки у вас бессмысленные, - бросил я, снимая обувь.
Собачки и впрямь были совсем не сторожевые, но мой легчайший укол поразил самодовольного пухлого прямо в сердце. Его лицо изменилось в одну секунду! Оно огорчилось и посуровело до такой степени трагичности, что вошедшая в тот момент с кухни жена тоже мгновенно потеряла улыбку и прямо при мне тревожно спросила мужа:
- Что случилось?
Казалось, в доме разбился сосуд с трагедией. Один я оставался невозмутимым и просто излучал благожелательность, как подобает гостю. Мы прошли в комнату писателя, где у него стоит специальный шкафчик для бережного сбора литературных наград и премий со всяческих слётов фантастов. Видно было, что свои награды писатель любит не меньше собачек. У меня такие фигурки и медальки, включая правительственные награды, тоже есть, но, я, признаться, не вдруг и вспомню, где они валяются. А тут - целый шкаф самолюбования!
И вот на что я сразу обратил внимание. Перед выдачей своих откровений Лукьяненко взгромоздился на высокое кресло, а меня усадил на низкий диван, в который я просто провалился, глядя снизу вверх на Гуру, который уже открыл рот, намереваясь, видимо, учить и довлеть. Я этот прием знаю.
- Нет-нет, дорогой мой, - сразу сказал я клиенту, встав. - Я тут сидеть не буду. Двайте-ка мне другое кресло, чтобы наши глаза находились на одном уровне.
И вот тут Лукьяненко пишет, будто выгнал меня. Пиздит, как фраер. Случилось ровно обратное! Он покорно встал и пошел в другую комнату за креслом (или за стулом, не помню сейчас). Принес. И таки дал мне пространное интервью!
Я его потом даже где-то опубликовал, как всегда вволю поиздевавшись над клиентом, поскольку последний был совершенно невменяем. Он, как когда-то Глазунов, с пафосом гнал мне расписные телеги про патриотизм, про библию, про высокие духовные ценности... И я в тот момент понял, почему он пишет столь подростково-пубертатные вещи. Потому что он сам еще не вышел из возраста юношеского рыцарского максимализма. И сам не понимает этого, ему уже кажется, что он мудрый гуру.
А он просто великовозрастный дурачок.
