Почему рухнул Совок
Nov. 25th, 2009 11:19 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
a_nikonov«Многое я был готов стерпеть от своей страны. И это тоже. Но вот тут шевельнулась какая-то вопросительная идея в душе - ну почему?..»
Мой бывший коллега Борис Минаев в своем блоге сделал несколько постов, посвященных бытовым мелочам жизни в СССР. Все читать много, поэтому я сделал небольшую, но показательную подборку.
«…у Наташи Осс в ее ЖЖ была такая запись…что в СССР я бы простояла три часа в очереди за югославскими сапогами, и на мне бы они кончились, пишет она... Так вот, вот тут все как раз правильно. Именно три часа, а то и пять. И запись с шести утра, и номерок на руке. Импортные сапоги были страшнейшим дефицитом. Финские, югославские. В магазинах они вообще бывали крайне редко. В последние советские годы их, как правило, распределяли по отдельным предприятиям (в "Комсомолке", например, устраивались такие вот "обувные" распродажи, работать в этот день было довольно трудно). И вот какой-то чел пишет в ответ Осс: мол, вы ничего не понимаете, Наташа, сапоги и прочие товары были в СССР в дефиците, потому что власть продавала их населению по ДЕМПИНГОВЫМ ценам.
Охренеть. Вот эти "демпинговые цены" меня просто убили. Я-то помню, сколько стоили сапоги. Они стоили, в зависимости от страны-производителя: 100, 120, 140, 150 рублей. 150, а? Ребята. Это была СРЕДНЯЯ ИНЖЕНЕРСКАЯ ЗАРПЛАТА. То есть человек на эти деньги должен был месяц питаться, ездить на транспорте, развлекаться, обновлять гардероб, платить за коммунальные услуги, а также партийные, комсомольские, профсоюзные взносы. В фонд мира 15 копеек. Ну и на мороженое, там, на цветы. Где же он должен был взять эти деньги на ЖЕНСКИЕ САПОГИ? Жене, маме, дочери, любимой девушке. А она? А если дети?.. Вот какая потрясающая вещь: мы уже готовы объяснить и оправдать эти уродства какими-то выдуманными экономическими заслугами Советской власти, ее неведомым благородством по отношению к населению.»
От Никонова: Некий патриотический красно-коричневый мудак в ответ на один мой пост о бедности прилавков при Совке, довольно злобно обругал меня: мол, гнида какая, «товаров ему мало было», зато держава была какая!.. Интересно, зачем им эта самая «держава»? Ее ведь даже съесть нельзя. И на себя надеть. И дочери подарок из нее смастерить. Бесполезная вещь… Ну, ладно, продолжим выборочное чтение Минаева
«В 1985 году родился мой старший сын Митя. Через примерно год выяснилось, что ему необходимо искусственное вскармливание. Иначе было нельзя. Пришел доктор Волков. Частный детский педиатр. Тот самый, который всех лечит сегодня от излишнего веса. Тогда он работал на "Скорой помощи". Был очень неплохим диагностом. И за 15 (потом 20, потом 25 рублей) приходил к младенцам по вызову - клиентура у него расширялась очень быстро, благодаря внешним данным, потрясающему таланту успокаивать молодых мамаш, объяснять им, как и что, благодаря небанальности своих рекомендаций. Отдельный разговор - почему доктор Волков, частный педиатр, пользовался таким спросом. Потому что детская поликлиника - это был страшный сон очень многих матерей. Так вот, Волков был принципиальный, убежденный враг советской педиатрии. В принципе, нормального сухого молока для младенцев в советских магазинах еще не было. А если и было - нам его пить было точно нельзя… Надо было иностранное. Датское. А где взять? Купить его в Москве можно было только в инвалютной "Березке". Мама моя получила за работу с немецкими фирмами какие-то дойчмарки. Небольшая сумма у нее была. Она узнала, где продают это датское сухое молоко, в какой "Березке", и пошла. Боялась очень, что ее спросят - мол, отуда валюта? Схватят, отведут в милицию. Но мужественно пошла и купила. Какие были переживания! Страдания! Бессонные ночи!..
(Ася сказала: ты забыл самую трогательную деталь про то, как твоя мама покупала в "Березке" датское сухое молоко на дойчмарки: она надела шляпу, чтобы выглядеть как иностранка, хотя почти никогда ее не носила. Правда, я помню, как сквозь слезы смеялся над этим, когда мама об этом стала рассказывать… Еще раз повторю: датское сухое молоко нас спасло. Вряд ли мы были способны процеживать советские смеси "Малыш" и "Малютка", чтобы освободить их сахара. Да и неизвестно, помогло бы это процеживание.)
И я тогда подумал: ну ладно, джинсы. Хрен с ним, пусть за 200 рублей на криминальной барахолке. Ну ладно, книги. Если любишь, деньги найдешь. Вся эта мебель. Проживем. Старую купим у знакомых (многие начали уже уезжать в эти годы). Но ДЕТСКОЕ СУХОЕ МОЛОКО! Дети-то чем провинились? А? Младенцы эти? Которых мы должны рожать, чтоб увеличить народонаселение? Вот как-то горько мне стало тогда. Многое я был готов стерпеть от своей страны. И это тоже. Но вот тут шевельнулась какая-то вопросительная идея в душе - ну почему? Ну не война же.»
«Главное отличие советского и буржуазного младенчества - это, конечно, памперсы. Их не было, это не новость. А стирать руками замучаешься. Многие семьи на этом ломались. Мужики, которые прошли через эту "стирку руками", я думаю, немного иначе понимают семейные ценности и вообще чуть иначе относятся к жизни, чем те, у которых дети появились уже в эпоху памперсов.
Так вот. Между эпохой пеленок и эпохой памперсов была короткая, но яркая эпоха так называемых бумажных подгузников советского производства. Я лично покупал подгузники производства Ивановского комбината… Они продавались в таких бумажных пачках, довольно больших, каждая из которых содержала то ли 20, то ли 40 подгузников - полосочек из тонкой бумаги, набитых целлюлозой. От памперсов по технологии они отличались как трактор от ракеты. После первого же писа или кака их надо было сразу складировать. Они довольно сильно мешали ребенку при ходьбе. Строгие врачихи из поликлиники строго-настрого запрещали ими пользоваться, "чтобы у ребенка не искривились ножки". Но мы пользовались. Потому что они все-таки нас спасали! Особенно незаменимы они были летом. Потому что на даче не было, естественно, горячей воды, чтоб стирать. Надо было все кипятить. В жару.
Но и в зимнее время года они тоже пользовались большой популярностью. И разумеется, они были в дефиците! Покупали бумажные подгузники, конечно, не пачками, а ящиками, если была такая возможность. На ящике строго были указаны размеры: не помню, ну скажем: подгузники детские, 20 см. Х 5 см. 40 шт. Ящики были довольно большие, обычные такие картонные ящики. Искали их по телефону, звонили во все магазины "Детский мир" (еще дозвониться надо было) и кричали: подгузники бумажные есть? Нет? Спасибо!
Однажды Ася позвонила мне на работу. Езжай немедленно в Детский мир на пятого года, сказал она. Там есть подгузники. Только прямо сейчас, а то они кончатся.
И вообще магазин до семи (а был уже вечер).
Помню, как я в темноте осеннего вечера бежал до метро, бежал на пересадку, бежал из метро, и наконец, прибежал.
Магазин еще работал (оставалось минут 15), подгузники еще не кончились.
- Вам сколько? - жалостливо взглянула на меня продавщица.
- А сколько осталось? - выпалил я.
- Ну, ящиков восемь.
Я подумал и сказал:
- Давайте все!
Дрожащими руками пересчитал деньги. Выбил чек. Руки все еще дрожали от волнения. Помог продавщице вынести ящики из-за прилавка. Сказал спасибо. В руках умещалось по два ящика, максимум. Вынес в четыре захода на улицу. Прохожие посматривали на меня странно. Голоснул. Слава богу, уже существовали частники (они появились уже при Горбачеве, в большом количестве, хотя одно время их ловили, штрафовали, отбирали права и проч.). Мне была нужна машина для моих восьми ящиков типа "Скорой помощи". Так называемый пикап. И она вдруг нашлась! Минут за пятнадцать! Это была редкая удача. Иногда пикап я ждал на ороге по часу. Ощущение счастья в груди росло с каждой секундой. Когда я привез эти ящики домой, ему уже не было предела. Я был на самом деле горд собой. Очень. Хотя почему, собственно?
Я так хорошо помню этот вечер. Это какое-то странное было счастье. Немножко такое, знаете, как шоколад с горькой начинкой. Счастье бедняка, что ли. Я вдруг понял, что эти нелепые подгузники будут одним из самых лучших воспоминаний моей жизни. Правда, странно? И даже глупо. Но это так.
Вообще с этой бумагой у советской власти была какая-то засада… были проблемы и с детскими тетрадями, и с писчей бумагой (тоже был дефицит). И с туалетной. Я честно говоря, этот эпизод помню плохо, но то, что в очереди за туалетной бумагой Ася как-то простояла целый час, а потом вызвала из уличного телефона-автомата всю семью, и мы все, как дикари, обвешались гирляндами с туалетной бумагой, и пошли домой - это было. И стыдно нам не было! Это, кстати, прекрасно описано у Зиновьева в "Зияющих высотах", еще до того, как он внезапно прозрел и понял, что с капитализмом нужно бороться.
Вообще, для меня загадка, почему советские люди так прочно забыли про то, как они аккуратно резали газетки и раскладывали их в своих сортирах. Это ведь какая-то очень значимая деталь. Лучше всего говорящая о том, что мы действительно, а не в теории находились на границе двух миров - цивилизованного и, скажем так, традиционного.»
«Я уже обращал внимание на публикацию Хазина (то есть его беседу с Никоновым) в следующем "Медведе", который появится в продаже в начале ноября. Я еще потом буду говорить о некоторых публикациях этого номера. А сейчас вот об этой скажу - и объясню, почему… В беседе Хазина есть такой кусочек (вообще она совершенно про другое), процитирую его. Он вызвал у меня очень большой интерес:
Никонов спрашивает:
- Так, теории заговора оставим в покое, вернемся к первой попытке построения нового, справедливого общества без ссудного процента. Эта попытка, естественно, провалилась, социализм зачах и умер.
Хазин отвечает:
- Почему «естественно»? В начале 70-х годов СССР выиграл экономическое соревнование двух систем. И Политбюро всерьез рассматривало вопрос о том, чтобы добить США. Почитайте работы американских политологов того времени. Они четко понимали, что Америка проиграла экономическое соревнование. И перед руководством СССР встал вопрос: форсировать события или нет, добивать или нет? Если форсировать, то в той трети мира, которую контролировали США, воцарится хаос и придется его контролировать прямой силой. Ресурса на это не было.
Как всегда у обоих авторов - парадоксально, неожиданно, абсолютно ошарашивает новизной подходов. Беседа, конечно, совсем про другое - про развитие цивилизации, про отказ от "аморального" ростовщичества, то есть кредитов и банковского процента, который предрекает Хазин и так далее. Но я хочу заострить внимание именно на этом пассаже. Про СССР. Итак, СССР, как бы, "выиграл экономическое соревнование" - и вместо того, чтобы развивать успех, стал тихо стагнировать. Я не знаю, что имеет в виду Хазин. Ему виднее. У него и цифры, и факты на руках. Наверное, имеется в виду, что США тогда пребывал в довольно глубоком экономическом кризисе (при Джимми Картере, американцы переживали далеко не лучшие времена, все жаловались, все считали копейки - это даже в худфильмах явственно доносится, из того времени), в то время как в СССР был научный подъем, технический, промышленный, в военном смысле мы их догнали, варили сталь, гнали уголек на гора, да и в бытовом смысле народу жилось чуть получше.
Мне непонятно одно: о какой гипотетической победе можно говорить, если при таком экономическом рывке, и напряжении всех сил - была такая невероятная, нерешаемая проблема с едой, с продовольствием. Почему страна никак не могла слезть с этого голодного пайка послевоенных лет."
Мой бывший коллега Борис Минаев в своем блоге сделал несколько постов, посвященных бытовым мелочам жизни в СССР. Все читать много, поэтому я сделал небольшую, но показательную подборку.
«…у Наташи Осс в ее ЖЖ была такая запись…что в СССР я бы простояла три часа в очереди за югославскими сапогами, и на мне бы они кончились, пишет она... Так вот, вот тут все как раз правильно. Именно три часа, а то и пять. И запись с шести утра, и номерок на руке. Импортные сапоги были страшнейшим дефицитом. Финские, югославские. В магазинах они вообще бывали крайне редко. В последние советские годы их, как правило, распределяли по отдельным предприятиям (в "Комсомолке", например, устраивались такие вот "обувные" распродажи, работать в этот день было довольно трудно). И вот какой-то чел пишет в ответ Осс: мол, вы ничего не понимаете, Наташа, сапоги и прочие товары были в СССР в дефиците, потому что власть продавала их населению по ДЕМПИНГОВЫМ ценам.
Охренеть. Вот эти "демпинговые цены" меня просто убили. Я-то помню, сколько стоили сапоги. Они стоили, в зависимости от страны-производителя: 100, 120, 140, 150 рублей. 150, а? Ребята. Это была СРЕДНЯЯ ИНЖЕНЕРСКАЯ ЗАРПЛАТА. То есть человек на эти деньги должен был месяц питаться, ездить на транспорте, развлекаться, обновлять гардероб, платить за коммунальные услуги, а также партийные, комсомольские, профсоюзные взносы. В фонд мира 15 копеек. Ну и на мороженое, там, на цветы. Где же он должен был взять эти деньги на ЖЕНСКИЕ САПОГИ? Жене, маме, дочери, любимой девушке. А она? А если дети?.. Вот какая потрясающая вещь: мы уже готовы объяснить и оправдать эти уродства какими-то выдуманными экономическими заслугами Советской власти, ее неведомым благородством по отношению к населению.»
От Никонова: Некий патриотический красно-коричневый мудак в ответ на один мой пост о бедности прилавков при Совке, довольно злобно обругал меня: мол, гнида какая, «товаров ему мало было», зато держава была какая!.. Интересно, зачем им эта самая «держава»? Ее ведь даже съесть нельзя. И на себя надеть. И дочери подарок из нее смастерить. Бесполезная вещь… Ну, ладно, продолжим выборочное чтение Минаева
«В 1985 году родился мой старший сын Митя. Через примерно год выяснилось, что ему необходимо искусственное вскармливание. Иначе было нельзя. Пришел доктор Волков. Частный детский педиатр. Тот самый, который всех лечит сегодня от излишнего веса. Тогда он работал на "Скорой помощи". Был очень неплохим диагностом. И за 15 (потом 20, потом 25 рублей) приходил к младенцам по вызову - клиентура у него расширялась очень быстро, благодаря внешним данным, потрясающему таланту успокаивать молодых мамаш, объяснять им, как и что, благодаря небанальности своих рекомендаций. Отдельный разговор - почему доктор Волков, частный педиатр, пользовался таким спросом. Потому что детская поликлиника - это был страшный сон очень многих матерей. Так вот, Волков был принципиальный, убежденный враг советской педиатрии. В принципе, нормального сухого молока для младенцев в советских магазинах еще не было. А если и было - нам его пить было точно нельзя… Надо было иностранное. Датское. А где взять? Купить его в Москве можно было только в инвалютной "Березке". Мама моя получила за работу с немецкими фирмами какие-то дойчмарки. Небольшая сумма у нее была. Она узнала, где продают это датское сухое молоко, в какой "Березке", и пошла. Боялась очень, что ее спросят - мол, отуда валюта? Схватят, отведут в милицию. Но мужественно пошла и купила. Какие были переживания! Страдания! Бессонные ночи!..
(Ася сказала: ты забыл самую трогательную деталь про то, как твоя мама покупала в "Березке" датское сухое молоко на дойчмарки: она надела шляпу, чтобы выглядеть как иностранка, хотя почти никогда ее не носила. Правда, я помню, как сквозь слезы смеялся над этим, когда мама об этом стала рассказывать… Еще раз повторю: датское сухое молоко нас спасло. Вряд ли мы были способны процеживать советские смеси "Малыш" и "Малютка", чтобы освободить их сахара. Да и неизвестно, помогло бы это процеживание.)
И я тогда подумал: ну ладно, джинсы. Хрен с ним, пусть за 200 рублей на криминальной барахолке. Ну ладно, книги. Если любишь, деньги найдешь. Вся эта мебель. Проживем. Старую купим у знакомых (многие начали уже уезжать в эти годы). Но ДЕТСКОЕ СУХОЕ МОЛОКО! Дети-то чем провинились? А? Младенцы эти? Которых мы должны рожать, чтоб увеличить народонаселение? Вот как-то горько мне стало тогда. Многое я был готов стерпеть от своей страны. И это тоже. Но вот тут шевельнулась какая-то вопросительная идея в душе - ну почему? Ну не война же.»
«Главное отличие советского и буржуазного младенчества - это, конечно, памперсы. Их не было, это не новость. А стирать руками замучаешься. Многие семьи на этом ломались. Мужики, которые прошли через эту "стирку руками", я думаю, немного иначе понимают семейные ценности и вообще чуть иначе относятся к жизни, чем те, у которых дети появились уже в эпоху памперсов.
Так вот. Между эпохой пеленок и эпохой памперсов была короткая, но яркая эпоха так называемых бумажных подгузников советского производства. Я лично покупал подгузники производства Ивановского комбината… Они продавались в таких бумажных пачках, довольно больших, каждая из которых содержала то ли 20, то ли 40 подгузников - полосочек из тонкой бумаги, набитых целлюлозой. От памперсов по технологии они отличались как трактор от ракеты. После первого же писа или кака их надо было сразу складировать. Они довольно сильно мешали ребенку при ходьбе. Строгие врачихи из поликлиники строго-настрого запрещали ими пользоваться, "чтобы у ребенка не искривились ножки". Но мы пользовались. Потому что они все-таки нас спасали! Особенно незаменимы они были летом. Потому что на даче не было, естественно, горячей воды, чтоб стирать. Надо было все кипятить. В жару.
Но и в зимнее время года они тоже пользовались большой популярностью. И разумеется, они были в дефиците! Покупали бумажные подгузники, конечно, не пачками, а ящиками, если была такая возможность. На ящике строго были указаны размеры: не помню, ну скажем: подгузники детские, 20 см. Х 5 см. 40 шт. Ящики были довольно большие, обычные такие картонные ящики. Искали их по телефону, звонили во все магазины "Детский мир" (еще дозвониться надо было) и кричали: подгузники бумажные есть? Нет? Спасибо!
Однажды Ася позвонила мне на работу. Езжай немедленно в Детский мир на пятого года, сказал она. Там есть подгузники. Только прямо сейчас, а то они кончатся.
И вообще магазин до семи (а был уже вечер).
Помню, как я в темноте осеннего вечера бежал до метро, бежал на пересадку, бежал из метро, и наконец, прибежал.
Магазин еще работал (оставалось минут 15), подгузники еще не кончились.
- Вам сколько? - жалостливо взглянула на меня продавщица.
- А сколько осталось? - выпалил я.
- Ну, ящиков восемь.
Я подумал и сказал:
- Давайте все!
Дрожащими руками пересчитал деньги. Выбил чек. Руки все еще дрожали от волнения. Помог продавщице вынести ящики из-за прилавка. Сказал спасибо. В руках умещалось по два ящика, максимум. Вынес в четыре захода на улицу. Прохожие посматривали на меня странно. Голоснул. Слава богу, уже существовали частники (они появились уже при Горбачеве, в большом количестве, хотя одно время их ловили, штрафовали, отбирали права и проч.). Мне была нужна машина для моих восьми ящиков типа "Скорой помощи". Так называемый пикап. И она вдруг нашлась! Минут за пятнадцать! Это была редкая удача. Иногда пикап я ждал на ороге по часу. Ощущение счастья в груди росло с каждой секундой. Когда я привез эти ящики домой, ему уже не было предела. Я был на самом деле горд собой. Очень. Хотя почему, собственно?
Я так хорошо помню этот вечер. Это какое-то странное было счастье. Немножко такое, знаете, как шоколад с горькой начинкой. Счастье бедняка, что ли. Я вдруг понял, что эти нелепые подгузники будут одним из самых лучших воспоминаний моей жизни. Правда, странно? И даже глупо. Но это так.
Вообще с этой бумагой у советской власти была какая-то засада… были проблемы и с детскими тетрадями, и с писчей бумагой (тоже был дефицит). И с туалетной. Я честно говоря, этот эпизод помню плохо, но то, что в очереди за туалетной бумагой Ася как-то простояла целый час, а потом вызвала из уличного телефона-автомата всю семью, и мы все, как дикари, обвешались гирляндами с туалетной бумагой, и пошли домой - это было. И стыдно нам не было! Это, кстати, прекрасно описано у Зиновьева в "Зияющих высотах", еще до того, как он внезапно прозрел и понял, что с капитализмом нужно бороться.
Вообще, для меня загадка, почему советские люди так прочно забыли про то, как они аккуратно резали газетки и раскладывали их в своих сортирах. Это ведь какая-то очень значимая деталь. Лучше всего говорящая о том, что мы действительно, а не в теории находились на границе двух миров - цивилизованного и, скажем так, традиционного.»
«Я уже обращал внимание на публикацию Хазина (то есть его беседу с Никоновым) в следующем "Медведе", который появится в продаже в начале ноября. Я еще потом буду говорить о некоторых публикациях этого номера. А сейчас вот об этой скажу - и объясню, почему… В беседе Хазина есть такой кусочек (вообще она совершенно про другое), процитирую его. Он вызвал у меня очень большой интерес:
Никонов спрашивает:
- Так, теории заговора оставим в покое, вернемся к первой попытке построения нового, справедливого общества без ссудного процента. Эта попытка, естественно, провалилась, социализм зачах и умер.
Хазин отвечает:
- Почему «естественно»? В начале 70-х годов СССР выиграл экономическое соревнование двух систем. И Политбюро всерьез рассматривало вопрос о том, чтобы добить США. Почитайте работы американских политологов того времени. Они четко понимали, что Америка проиграла экономическое соревнование. И перед руководством СССР встал вопрос: форсировать события или нет, добивать или нет? Если форсировать, то в той трети мира, которую контролировали США, воцарится хаос и придется его контролировать прямой силой. Ресурса на это не было.
Как всегда у обоих авторов - парадоксально, неожиданно, абсолютно ошарашивает новизной подходов. Беседа, конечно, совсем про другое - про развитие цивилизации, про отказ от "аморального" ростовщичества, то есть кредитов и банковского процента, который предрекает Хазин и так далее. Но я хочу заострить внимание именно на этом пассаже. Про СССР. Итак, СССР, как бы, "выиграл экономическое соревнование" - и вместо того, чтобы развивать успех, стал тихо стагнировать. Я не знаю, что имеет в виду Хазин. Ему виднее. У него и цифры, и факты на руках. Наверное, имеется в виду, что США тогда пребывал в довольно глубоком экономическом кризисе (при Джимми Картере, американцы переживали далеко не лучшие времена, все жаловались, все считали копейки - это даже в худфильмах явственно доносится, из того времени), в то время как в СССР был научный подъем, технический, промышленный, в военном смысле мы их догнали, варили сталь, гнали уголек на гора, да и в бытовом смысле народу жилось чуть получше.
Мне непонятно одно: о какой гипотетической победе можно говорить, если при таком экономическом рывке, и напряжении всех сил - была такая невероятная, нерешаемая проблема с едой, с продовольствием. Почему страна никак не могла слезть с этого голодного пайка послевоенных лет."
